«Я не хочу жить в таком мире»
Сохраняется опасность продолжения волны самоубийств.
С начала 2012 года Россию захлестнула волна детских самоубийств. «Новая Психиатрическая Служба» пытается разобраться в причинах.
Наташа П., 17 лет, доставлена в психиатрическую больницу после незавершенной суицидальной попытки.
— Что произошло?
— Это моё личное дело (смотрит в пол).
— Ты хотела свести счеты с жизнью. Почему?
— Я ненавижу всех вас, я ненавижу этот мир! (плачет, сжимая кулаки). Все лживые, продажные. Этот мир интересуют только деньги. Родители, учителя требуют того, что сами не в силах выполнить. Все пропагандируют радость, а сами под шумок бьют, воруют у самых близких, пока близкие ждут солнца. Здесь принято распоряжаться чужими судьбами так, как будто рядом – роботы, которыми можно манипулировать, и они ничего не заметят. Вы не просите, вы требуете подчинения. Где та доброта, с которой люди должны относиться друг к другу? Воровство, насилие, ложь. Украли деньги – правды не найдешь. Украли душу – никому нет дела. Украли свободу – и никто не проронил ни звука. Изнасиловали, выбросили, растоптали – остальным как будто легче. Я не хочу жить в таком мире.
— Ты говоришь о насилии. С тобой случалось что-то подобное?
— Да на каждом шагу! Как будто для того, чтобы почувствовать себя живым, нужно, чтобы у тебя постепенно забрали все, что у тебя было.
— Ты говоришь о сексуальном насилии?
— И об этом тоже.
— Ты подвергалась сексуальному насилию?
— Я – нет, хотя очень часто это могло случиться. У меня есть знакомые, с которыми это случилось. Они просили помощи. Никому нет дела. Насильник угрожал, что если станет известно – убьет.
— Ты можешь сейчас рассказать об этом.
— Я же сказала: Нет.
……………………………………………………..
— Что происходит?
Ситуацию комментирует врач-психиатр.
Тема детских самоубийств волнует нас на протяжении не одного десятка лет. С тех пор, как не стало СССР, показатель детской смертности по причине суицидов медленно, но верно ползет вверх. Эти данные нигде не публикуются, но мы видим, что происходит. Серия суицидов по всей стране, которую мы имеем сейчас – только верхушка айсберга. Между прочим, в США и развитых европейских странах ситуация не лучше: смертность по причине суицида среди подростков 15-19 лет прочно занимает третье место среди прочих причин.
— Правда ли, что самоубийства совершают психически больные люди?
Раньше мы так думали. Однако сейчас понятно, что 80-85% лиц, совершивших суицид — это практически здоровые люди, переживающие острую психотравмирующую ситуацию. Только 15 процентов из тех, кто свел счеты с жизнью, оказались психически больны. Остальные были здоровы. Поэтому в поле зрения врачей-психиатров потенциальные самоубийцы не попали, все случилось как гром среди ясного неба. Тем не менее, за некоторое время до этого родственники в ряде случаев могли заметить, что человек изменился: стал задумчив, агрессивен, заговаривал на тему смерти, игры его были окрашены в «могильные» тона, ухудшились сон или настроение.
Нет какого-то специального психотипа, склонного к совершению самоубийства. Имеет значение наличие сильной психотравмирующей ситуации, которая воспринимается человеком, как непереносимая.
— Почему людей, совершающих суицидальные попытки, доставляют в психиатрические больницы? Нет ли возможности выйти из ситуации дома или в условиях психотерапевтической клиники?
Нет, такой возможности нет. Речь идет о непосредственной угрозе жизни по причине болезненного расстройства психики. В острый период человек намерен лишить себя жизни. Любым доступным способом. В психотерапевтической клинике нет способов ограничить его в этом. В домашних условиях – тем более. Более того, после первой неудачной суицидальной попытки люди склонны совершать повторные, с тем, чтобы «довести дело до конца». Особенно в первые два месяца после острого кризиса. И позже. В целом, как показывает практика, в течение двух лет после неудавшейся попытки самоубийства до десяти процентов подростков совершат повторную попытку, которая закончится летальным исходом. Такова статистика.
— Каковы причины, толкающие людей сводить счеты с жизнью?
Существует несколько типов таких причин. С одной стороны, это проблемы адаптации в обществе, на работе, крах ценностей и неспособность преодолеть этот кризис. Помните, как говорила об этом семнадцатилетняя Наташа П.? «Я ненавижу всех вас, я ненавижу этот мир!.. Все лживые, продажные…». Это и есть крах ценностей. Девушка верит в торжество добра, справедливости, в том, что отношение людей друг к другу должно быть бережным, искренним. А реальность она видит совершенно другой. С течением времени, если она не видит светлых сторон реальности, такая ситуация приобретает характер суицидального кризиса.
С другой стороны, очень часто причиной суицидального поведения служат трагедии в личной жизни: наразделенная любовь, потеря близкого человека, неудачи в интимной сфере.
Третья причина – наличие какого-либо физического недостатка, увечья, индивидуальной биологической особенности, особенно заметной, которая отличает человека от остальных людей. Такая особенность некоторыми людьми воспринимается как признак их уродства, тогда же появляется ощущение, что из-за этой особенности двери к счастью или к «нормальной» жизни навсегда закрыты. Трудно переоценить роль психотерапии, позволяющей посмотреть на свою ситуацию под новым углом зрения. Кстати, есть один человек. Зовут его Ник Вуйчич. У него от рождения нет рук и ног. Очень много видео об этом человеке есть в сети, в частности на youtube.com. Осознание своих недостатков неоднократно толкало его на самоубийство, он предпринимал суицидальные попытки. Сейчас он – едва ли не самый известный христианский проповедник во всем мире. Он ежедневно рассказывает миллионам людей о том, как ему удалось пережить самые трудные времена в своей жизни. И это – очень мощный ресурс. Жизнь действительно прекрасна, и во многом именно благодаря тому, что неожиданна и порой невыносимо трудна. Но именно это обстоятельство позволяет пережить ни с чем не сравнимую радость победы над трудностями, победы над собой.
Люди с тяжелыми хроническими заболеваниями, тяжелыми болевыми синдромами составляют еще одну группу лиц, подверженных суицидальному риску. Нужна совместная работа соматического врача и психолога, психотерапевта, чтобы вернуть таким людям качество жизни.
Отдельную группу составляют суицидальные попытки, совершаемые людьми в ситуации психического заболевания или психических отклонений. Самоубийство может быть совершено под действием «голосов», а также в период ремиссии, когда человеку кажется, что из его ситуации нет выхода: неизлечимая болезнь обрекает его на пожизненные страдания. Хочу привести один пример из моей практики. Женщина 35 лет, психически здоровая, внезапно стала «слышать» голоса, которые приказывали ей убить мать. Какое-то время она пыталась сопротивляться напору этих голосов, «торговалась» с ними. Но после того, как голоса стали угрожать уничтожить всю ее семью, если она не выполнит требований, решила убить себя. Она закрылась в ванной и облила себя бензином. Муж, почувствовавший запах, взломал дверь и вызвал психиатра. К счастью, все закончилось более или менее благополучно – пациентка была госпитализирована в больницу, где получила необходимое лечение и прошла курс психотерапии. Она жива до сих пор. К сожалению, не во всех случаях все заканчивается хорошо. Не так давно у моей знакомой покончил с собой сын. В предсмертной записке он рассказал о том, что уже неделю «слышит» голоса. Знакомая говорит, что внешне сын вел себя так же, как и раньше, но если бы она знала, то обязательно бы обратила внимание на его тягу к уединению и изменившееся настроение. То есть, «знаки беды», как правило, присутствуют в изменившемся поведении человека, склонного к суициду.
Следующая причина – переживание возможности последствий своего поведения. Боязнь позора, боязнь уголовного или другого наказания, если ты совершил что-то предосудительное. Поступки, совершенные в состоянии алкогольного опьянения, под действием наркотиков; в состоянии страсти, под чужим давлением; поступки, несовместимые с понятием воинской чести или чести вообще – часто становятся причиной суицидальных попыток.
Еще одна причина самоубийств — неспособность справиться с материально-бытовыми трудностями: бедностью, лишениями, голодом. Например, женщина, совершившая самоподжог напротив Белого дома в Москве 12 февраля, с определенной долей вероятности могла нуждаться или нищенствовать, что определило выбор места суицидальной попытки: чтобы обратили внимание. Потому что, в основном, люди все-таки совершают подобные попытки в тех местах, где никто не сможет им помешать.
Существуют и другие причины суицидального поведения: идеологические, религиозные. Особого внимания заслуживает так называемый «феномен Вертера».
— Вертер – это герой романа Гёте?
Да. В середине семидесятых годов прошлого века американский социолог Дэвид Филлипс исследовал волну самоубийств, прокатившуюся по Европе в конце восемнадцатого века, которая была вызвана выходом в свет романа Гёте «Страдания юного Вертера». По аналогии с европейской ситуацией 18 века, ученый рассмотрел ситуацию в Америке в сороковых годах двадцатого века, а также в Америке семидесятых. Филлипс выявил закономерность: после каждого громкого телерепортажа или сообщения на первых полосах газет о каком-либо самоубийстве, самоубийство совершают еще около шестидесяти человек. Причем пик самоубийств приходится на первую неделю после публикации, а ситуация и способ самоубийства, чаще всего, не отличаются от тех, которые фигурировали в СМИ. Так было после выхода в свет «Страданий юного Вертера». Так было после смерти Мерилин Монро. Так было после смерти Курта Кобейна. В Австрии после волны самоубийств в метро в восьмидесятых годах прошлого века вышел запрет на публикацию репортажей об этом в СМИ. И количество самоубийств сразу же сократилось в три раза. Эффект получил название «Эффекта Вертера», а сами самоубийства, совершенные под действием этого эффекта – подражательными. Отмечено, что склонность к совершению подражательных самоубийств есть именно у подростков, молодых людей и девушек в возрасте от 13 до 19 лет. У взрослых подобной закономерности не прослеживается.
Надо отметить, что эффект Вертера не ограничивается только подражательными самоубийствами. Человеческая психика вообще устроена таким образом, что она непроизвольно реагирует на ту или иную информацию, как бы «присоединяясь» к ней. Мы это видим, если обращаем внимание на то, как действуют на социум реклама, книги, фильмы, средства массовой информации. Каждый из нас, например, после просмотра хорошего фильма понимал, что находится в некоем измененном, по сравнению с обычным своим состоянием, состоянии сознания. Восприятие мира, поступки, речь бессознательно ассоциированы с таковыми у главного героя. В средствах массовой информации, рекламе сообщения адресуются к аудитории таким образом, что формируется то или иное поведение.
— То, что Вы говорите, приводит к совершенно неожиданным для обычного человека выводам: получается, на сознание людей можно целенаправленно воздействовать.
Именно так. И в последние десятилетия это уже не секрет. В мире говорят о том, что идет настоящая информационная война, некоторые даже говорят о «третьей мировой информационной войне». Война, развязанная одними странами против других с теми или иными целями: захват экономического пространства, власти, подъем или разрушение экономики, увеличение или уменьшение численности населения путем воздействия на сознание самой молодой, активной части населения. Не так давно в интернете появились сообщения о взломах почты активистов молодежного движения «Наши», пресс-секретаря этого движения Кристины Потупчик и главы «Росмолодежи» Василия Якеменко. Появилось большое количество публикаций на эту тему, выложены цитаты, куски переписки, целые письма. И вот что интересно: в этих письмах очень выпукло, красочно описываются приемы ведения информационной войны. Разрабатываются акции, мероприятия по формированию общественного мнения, манипуляции общественным сознанием. Дискредитируются одни лица и формируется положительное отношение к другим. Снимаются фильмы, ролики, задействуется мультипликация, в сеть выкладываются сотни подаваемых в определенном ключе материалов. Покупаются сюжеты, журналисты, блоггеры, комментаторы – так называемые «боты», проплачивается популярность тех или иных статей. Знаете, обнародование такой информации – это как взрыв. Помните о первой причине самоубийств? Крушение идеалов, крах ценностей, трудности адаптации в обществе. После публикации такой информации мы имеем сокрушительной силы удар, который может подтолкнуть к самоубийству молодых людей, искренне веривших, например, той же Кристине. Потупчик очень жестко оценочно отзывается о молодых людях с периферии. Сейчас мы имеем волну самоубийств среди подростков, прокатившуюся по всей территории России. И как знать, не явилось ли их причиной то, что обнародовали эту переписку?
— Я сейчас поймал себя на мысли: о том, что несколько подростков в разных концах России совершили самоубийства, мы узнали тоже из средств массовой информации. И мы говорим об «эффекте Вертера». Это может означать, что волна самоубийств может продолжиться?
Очень бы не хотелось строить такие мрачные прогнозы, но вся мировая статистика и научные работы в этой области говорят в пользу Вашего предположения. Волна самоубийств не только может продолжиться, она может захватить еще большее число молодых людей, которые субъективно находятся в ситуации психической травмы. В связи с этим хотелось бы обратиться к самим средствам массовой информации с просьбой осознать ту меру ответственности, которую они несут на себе, публикуя подобную информацию. Хотелось бы, чтобы они осознали, что в руках у них – мощное средство массового воздействия. И обращаться с ним необходимо чрезвычайно осторожно, чтобы не вызвать непоправимых последствий, действительно похожих на последствия войны.
— Вы говорите о «субъективной ситуации психической травмы». Если можно, расскажите чуть подробнее об этом.
Мы говорили о том, что никто не смог обнаружить того или иного психологического типа, который делает его носителя подверженным риску самоубийства. Вместе с тем ясно, что важнейшую роль играют определенные характеристики, черты личности: низкая или заниженная самооценка, неуверенность в себе, высокая потребность в самореализации, склонность к симбиозу (эмоциональному слиянию с окружающими), высокая значимость теплых, эмоциональных связей, искренности взаимоотношений, наличия эмпатии, понимания и поддержки со стороны окружающих. Кроме того, таких людей часто отличают легкое возникновение трудностей при принятии решений, высокий уровень тревожности, снижение уровня оптимизма и активности в ситуации затруднений, тенденция к самообвинению, преувеличение своей вины, низкая самостоятельность, недостаточная социализация, инфантильность и незрелость личности.
Есть люди, которые хорошо адаптируются в жизни, если брать обычные условия. Но в периоды возрастных кризисов (пубертат, кризис среднего возраста) или в ситуациях повышенной значимости и ответственности, в ситуации недостаточной физической или социальной зрелости у них может происходить слом конструктивных механизмов адаптации, место которых могут занять какие-то другие, вплоть до суицидоопасного поведения. Допустим, есть гипотетический подросток, адаптированный в среде сверстников. Внутри себя он знает, что он – «лучший». У него есть друзья, он успевает по школьным предметам, он лидер, все хорошо. И у него внутри есть уязвимость: для того, чтобы чувствовать себя ценным, он нуждается в поддержке. Про эту уязвимость он не знает. И действительно, все нормально: его поддерживает школа, поддерживает семья. В старших классах ему хочется чувствовать свою особенность, что-то нарушать, чтобы чувствовать себя нестандартным и сильным. Семья и школа обрушиваются на него с критикой, он теряет часть поддержки. Но эта ситуация не представляется ему значимой это не «субъективно значимая ситуация», и он продолжает гнуть свою линию, хотя чувствует, что что-то сломалось. Что-то пошло не так, где-то появился «сквозняк». Наш подросток ищет поддержки в среде сверстников: главное для него, что он лучший в глазах тех, кто его принимает как «своего». И тут возникает любовь к сверстнице, которая выбирает другого парня, а нашему говорит: «Ты не в моем вкусе». Вот эта ситуация уже имеет непосредственную субъективную значимость. Ценность собственной уникальности, ценность уникальности этой девушки представляется нашему подростку абсолютной, может быть потому, что ему еще просто не с чем сравнивать. Ситуация субъективно значимая, но значимой поддержки больше нет. В глазах сверстников он выглядит «неудачником», как он чувствует. Что с ним происходит внутри? Ему холодно, ему одиноко, ему больно и унизительно. Его больше никто не поддерживает. Требования школы и семьи он не выполняет, а в глазах сверстников он неудачник. Ситуация отвержения говорит о том, что все, что он представлял о себе и о своем будущем до сих пор – неверно (подростковая склонность к абсолютизации). Счастья не будет, потому что любовь обманула. Будущее беспросветно, сам он – ничтожество. Семья и школа говорят: «Нужно работать, нужно учиться. Таких ситуаций в жизни очень много». Подростку кажется, что они стремятся обесценить главное в его жизни: любовь, его любимую, его самого. Значит, никто его не понимает. И никто не поможет. Выбор другой девушки – предательство по отношению к себе. Переключение внимания на школу – проявление слабости и трусости. Ситуация патовая. Выхода нет. Возникают пустота, безысходность. Подросток ищет выход, он пытается уйти из ситуации, вызвавшей травму, он перестает ходить в школу, начинает врать родителям. Оказавшись в пустоте, он очень остро переживает собственную никчемность и видит, что в школе и семье ничего не изменилось: миру до него нет никакого дела. То есть нет разницы – жив он или мертв. И вот возникает суицидоопасная ситуация, суицидальный кризис. Подросток наш какое-то время будет обдумывать свою ситуацию, и если не получит тепла и поддержки – просто так – или не найдет ресурса внутри себя, то суицидальная попытка становится реальностью.
Другая ситуация. Физический недостаток. В ситуации конкуренции за любовь, за признание может актуализироваться восприятие себя как «ущербного». Более того, однажды появившись, подобное ощущение вследствие чрезмерной фиксации на нем сразу же находит себе много доказательств его правоты. И вот будущее беспросветно, а сам человек чувствует себя ничтожным. И это мучительное ощущение несправедливости и безнадежности жизни толкает юношу или девушку оборвать цепь мучений, сведя счеты с жизнью.
Безусловно, «линия слома» в последнем случае проходит в месте восприятия себя как неполноценного и замалчивании этого ощущения. Парадоксальным образом потребность ощущать себя индивидуальностью, отличной от других, в данном случае накладывается на присутствие какой-то индивидуальной физиологической или биологической особенности, перемешивается с неудачами, которые бывают в жизни каждого человека. И создается образ себя, как «проклятого», «неудачника», «урода». Внутренний взор обращается в сторону потенциальных неудач. Срабатывает «закон ожидания»: из всего потока событий воспринимается только то, к чему готов, на чем фиксировано внимание. И вот удар за ударом сыплются на голову и без того страдающего человека. И порочный круг замыкается. В какой-то момент количество страданий становится чрезмерным, и единственным выходом видится оборвать этот поток. Путем ухода из социума, путем ухода из жизни. Именно в такие периоды люди становятся сначала агрессивны: «Уйдите от меня, я хочу остаться один, я ненавижу этот мир, я не хочу жить!», — потом, как будто, впадают в ступор, а позже могут совершить суицид. Видите, здесь несколько этапов. На каждом из них изменение поведения кричит о том, что с человеком происходит что-то, что ему нужна помощь. Прискорбно, что на это, как правило, не реагируют: «У мальчика (девочки) переходный возраст, он (а) вообще склонен(на) к таким реакциям, с течением времени это пройдет». Безусловно, если у родителей не было доверительных отношений с ребенком, то обязательно нужно их пытаться установить хотя бы на этом этапе – рассказав о собственной беззащитности и страхах, о том, какими порой непреодолимыми могут казаться трудности, и как много нужно усилий, чтобы справиться с ними; а чаще – просто принимая и поддерживая родного человека таким, какой он есть, заботясь и согревая. Не с родительских позиций: «Молчи, я делаю так, потому что тебе так лучше», а с партнерских: «Я здесь, я с тобой. И если тебе тяжело, мы можем попробовать пережить это вместе. Я и сам не знаю рецепта, как правильно и счастливо жить. Но вдвоем это все-таки легче…».
Есть и другие люди, у которых какие-то черты характера гипертрофированы до такой степени, что мешают всегда и везде. Взрывоопасность, неспособность справляться с собственными эмоциями, уход в себя, обидчивость, застреваемость на каком-то одном чувстве, агрессия, подозрительность, неуживчивость, которые делают контакт с людьми в обществе невозможным. Неспособность чувствовать, испытывать теплые чувства к окружающим. В итоге – ощущение обделенности и несправедливости, безнадежности, сильной обиды. На фоне хронической психотравмы и негибкости характера легко возникает суицидальная настроенность. В такой ситуации нужна была бы работа психотерапевта – адаптационная, постепенная. К сожалению, такие люди редко обращаются к психотерапевтам. А если обращаются – очень часто не выдерживают курс терапии до конца именно в связи с неспособностью справиться с эмоциями.
— Врачи и ученые говорят о том, что все суициды на самом деле тщательно обдумываются перед тем, как их совершают. Это действительно так?
Нет, это не так. Суицидальное поведение может быть истинным, аффективным и демонстративно-шантажным. Истинный суицид характеризуется обдуманностью действий, серьезным и устойчивым намерением уйти из жизни. Психическая травма осознана и осмыслена, выбрано целенаправленное поведение, как реакция на эту психическую травму. Тщательно обдумывается план, готовится место, выбирается время, еще и еще раз взвешивается собственное решение. Часто люди, совершающие истинный суицид, оставляют предсмертные записки, в которых объясняют почему они уходят из жизни. Подготовительный период при истинном суициде составляет от нескольких суток до нескольких месяцев. Аффективный суицид обусловлен чрезвычайно сильным аффектом, возникающим в ответ на внезапное острое психотравмирующее воздействие или в результате аккумуляции хронических психических травм. При таком виде суицида психотравмирующая ситуация не успевает подвергнуться личностной переработке, а сам суицид характеризуется быстротой динамики, свернутостью проявлений, молниеносным усилением эмоциональной напряженности, очень сильными негативными чувствами ярости, обиды, унижения, попранной чести. Сознание травмированного человека фрагментировано, он остается фиксирован на обстоятельствах травмы или конффликта, не прислушивается к советам окружающих, не принимает в расчет никакие аргументы и не способен до конца осмыслить то, что он делает. Если хотите, речь идет о суициде в состоянии патологического аффекта. В момент суицидального аффекта люди настолько сильно охвачены переживаниями, что не чувствуют ни страха смерти, ни боли от совершаемых ими действий. Напротив, демонстративно-шантажное суицидальное поведение – это сознательная манипуляция окружающими. Некто вовсе не собирается расставаться с жизнью, но всеми силами показывает, что намерен свести с ней счеты. Цель – изменение конфликтной ситуации в благоприятную для себя сторону. Такое лицо пытается вызвать к себе жалость, сочувствие (предполагается, что виновник в «доведении до самоубийства» почувствует страх и осознает, что его требования чрезмерно жестки, а отношение слишком черство, и т.д.). При подобной попытке человек, «совершающий» ее понимает, что смерть не должна наступить, поэтому со всей тщательностью принимает все меры предосторожности.
— Чем отличаются понятия «суицидальная попытка» и «суицид»?
Суицидальная попытка – любое действие, предполагающее результатом самоубийство. Суицид – завершенная суицидальная попытка. Еще говорят о «завершенном» и «незавершенном» суициде.
По статистике отношение суицидальных попыток к случаям завершенного суицида у взрослых 6-10:1. Среди подростков это соотношение еще выше, а именно 50-100:1. Причем далеко не о всех суицидальных попытках становится известно, так что в реальности соотношение представляется значительно большим. Юноши доводят суицид до завершения, как минимум, вдвое чаще девушек. Хотя девушки чаще совершают суицидальные попытки, большая часть из них носит демонстративно-шантажный характер. По статистике, до десяти процентов подростков в возрасте от 10 до 20 лет, которые совершили неудачные суицидальные попытки, в последующие два года все-таки доводят их до завершения.
— С начала 2012 года в России покончили с собой уже девять подростков, причем в одном случае суицид был двойным. Что можно сказать о социальных факторах, которые могли к этому привести?
Мы живем в очень неспокойное время. Мало того, что в течение тридцати лет страна находится в «переходном периоде» и о стабильности приходится только мечтать. Так еще и социальная напряженность нарастает в течение последних лет, в декабре-феврале сотни тысяч митингующих по всей России выходят на улицы. В воздухе вновь, как в 90-е, «запахло гражданской войной». Все это может привести к тому, что люди будут становиться по разные стороны политических баррикад, будут вспыхивать споры, конфликты, вплоть до обретения «политических врагов». На фоне всеобщей неопределенности ценностей и подмены их «пустышками», принципиальной недостижимости формируемой СМИ «розовой мечты о благоденствии» на фоне реально существующих в стране бедности и гиперагрессивной среды, на фоне избытка разнообразной информации, большая часть из которой (включая культурно-историческое наследие) обесценена, мы имеем снижение интереса к новым знаниям, обучению, самостоятельному мышлению в любой сфере, которая не касается финансов или потребления. В век тотальной компьютеризации, когда, по существу, уравниваются ценности игрового и реального миров, жизни и смерти в этих мирах, ситуация выглядит еще более драматической. Мир взрослых представляется подрастающему поколению как «серый, скучный, пошлый». В погоне за удовольствиями, которых на всех не хватает, кто-то «садится» на наркотики, кто-то преступает закон, а кто-то вступает в неразрешимый конфликт с миром, который «обещал все, а не дал ничего». По сути, современные дети живут в состоянии постоянного когнитивного диссонанса, когда обещают одно, учат другому, а в реальности происходит третье. Нахождение компромисса между этими, подчас полярными, описаниями одного и того же мира, может приводить – и приводит – к хроническому стрессовому состоянию, которое склонно накапливаться и быстро приводить к дистрессу по причине гиперергической природы подростковых реакций. Компьютерная индустрия уводит в виртуальную реальность, создает видимость возможности мира, целиком подчиняющегося нашим желаниям и целиком нами управляемого. В реальности это вызывает компьютерный абстинентный синдром. А социальные сети, с одной стороны, являются достаточно безопасной средой для выражения чувств и мыслей, а с другой – формируют «дружелюбные» образы людей непосредственно внутри нашей головы, проходя все возможные барьеры критического отношения. И воздействие такого общения на психику, особенно в юном возрасте, несравненно сильнее, чем почти все, что может предложить реальный мир (который еще нужно осмотреть, ощупать, приложить усилия для его обработки и использования). Более того, компьютер в любой момент можно выключить, то есть «отключиться» от виртуального мира, если он наскучил, стал небезопасным или агрессивным. Эта же парадигма, в соответствии с «эффектом Вертера», переносится во внешний, реальный мир. Подросток точно знает, что где-то должен быть «выключатель» для того, чтобы оборвать ставшее небезопасным взаимодействие. Что же делать, если выключателя нет, а ситуация становится угрожающей?
Наше поколение – поколение родителей сегодняшних подростков – родилось и выросло в условиях СССР, когда сложно было себе представить, что такое свобода, частная собственность, демократия. И что со всем этим делать. В 20-м веке судьба человека от рождения до смерти, а также ценности, которые следует исповедовать, раз и навсегда были определены государством, и механизм создания собственных ценностей, переосмысления их – полностью отсутствовал у наших родителей; нас тоже этому не учили. По сути, сегодня нам приходится воспитывать поколение, с которым мы говорим на разных языках: даря детям свободу, мы не способны дать им адекватного инструмента обращения с ней. Нам, как и нашим детям, приходится идти на ощупь в этом неизвестном мире с постоянно меняющейся системой координат. Благая весть в том, что мы – взрослые – за время своей жизни успели пройти через определенное количество стрессовых и психотравмирующих ситуаций, и выйти из этих ситуаций победителями; у нас есть опыт, у нас есть тепло и способность быть понимающими и принимающими. У нас есть возможность быть надеждой и опорой для собственных детей и сделать так, чтобы наш дом был тем местом, где можно получать поддержку, расти как личность и не бояться раскрывать душу, зная, что к ней отнесутся бережно, внимательно и радостно.
«Новая Психиатрическая Служба», Москва.
Все материалы на сайте представлены в ознакомительном порядке, одобрены дипломированным врачом, Васильевым Михаилом, диплом серия 064834, согласно лицензии № ЛО-77-005297 от 17 сентября 2012 г., сертифицированным специалистом в сфере психиатрия номер сертификата 0177241425770.